Они невольно вызывают в нас благоговейный трепет, эти яркие и холодные, удивительные звезды. Мы похожи на заблудившихся детей, попавших случайно в полуосвещенный храм божества, которое их учили почитать, но которое они до конца не познали; и они стоят под гулким сводом, горящим мириадами призрачных огней, и глядят вверх, надеясь и боясь увидеть некое страшное видение, парящее в вышине.
И все же ночь кажется исполненной силой и умиротворенности. Перед ее величием тускнеют и стыдливо прячутся наши маленькие горести. День был полон суеты и волнений, наши души были полны зла и горечи, а мир казался жестоким и несправедливым к нам. И вот ночь, великая любящая мать, ласково прикасается своей ладонью к нашему пылающему лбу, и заставляет повернуться к ней заплаканным лицом, и улыбается нам; и хотя она безмолвствует - мы знаем все, что она могла бы нам сказать, и мы прижимаемся горящей щекой к ее груди и горе наше проходит.
Дж. К. Джером "Трое в лодке, не считая собаки"